Универсальная технология йоги возникла в незапамятные времена, будучи основанной на единообразии «устройства» человеческого тела и психики в дальнейшем она была многократно использована и присвоена бесчисленным множеством религиозных систем, школ, направлений и сект. Поэтому она предстает сегодня перед нами в виде широчайшего спектра абсолютно различных на первый взгляд учений и практик, смысл и направленность которых порой взаимоисключающи. Но при более углубленном изучении за всем этим поразительным разнообразием обнаруживается несомненное единство, которое и является главным мотивом данного исследования.
С одной стороны йога охватывает человеческие проявления, которыми занимаются сегодня многие отрасли современной науки о человеке, с другой - исторически сложилось так, что она же всегда «обслуживала» сферу религии и мистики. Фрагменты единой йогической технологии обнаруживаются в аскетических практиках раннего христианства и мусульманских сект, и в то же время самую серьезную подготовку на основе йоги получил в свое время индийский летчик-космонавт Шарма. Психофизическими методами йоги весьма интересуются современная медицина и физиология, а также огромное количество людей во всем мире, интуитивно чувствующих что с ее помощью возможно кардинально улучшить качество своей жизни, в том числе и в ее духовном аспекте, чему имеется бесчисленное множество разрозненных подтверждений. Но отсутствие целостной концепции и знающих специалистов тормозит осознанное и эффективное применение этой технологии самосовершенствования людьми как Запада, так и Востока.
По сути дела классическая, традиционная йога есть не что иное, как алгоритм взаимодействия личности с той частью собственного существа, которая не представлена в сознании, а также с собственным телом. Человек завоевывает вселенную и глубины океана, проникает в структуру материи, создавая сложнейшие механизмы и системы управления, но совершенно бессилен и туп в познавательном плане по отношению к самому себе. Это вопиющее положение вещей позволяет исправить йога, познанная, понятая и освоенная человеком третьего тысячелетия.
Процесс организации условий для возникновения контакта сознания с бессознательной частью психики, непременный этап которого - знание собственного тела и управление его состоянием, есть классическая йога, основы которой были изложены более двух тысячелетий назад.
Всем известно, что когда человек здоров, работа его внутренних органов не проявляется в ощущениях, она не почти не слышна и не воспринимаема сознанием - если нет двигательных перегрузок. Не так давно были установлены так называемые зоны Захарьина-Геда - проекции внутренних органов на поверхность тела человека, в этих областях при нарушении физиологической деятельности органов возникают различные, вполне определенные ощущения. На этом отчасти основан эффект древнекитайских методов иглоукалывания и прижигания - «чжень-цзю» терапии. Но можно вспомнить, что если прижигание поверхностно, то воздействие иглами осуществляется порой при достаточно большой глубине уколов, иными словами активные точки располагаются в объеме организма. Точно так же при определенных манипуляциях с собственным организмом во время практики йоги, когда сознание изменено и нацелено на внутреннее восприятие, им начинают улавливаться новые «рисунки» внутренних нервных процессов, разворачивающихся в теле при данном виде деятельности, поскольку физиология всегда остается неизменной. Эти «рисунки» вследствие типового устройства тела являются хотя и новыми, поскольку никогда ранее не были «включены» и не воспринимались, но также стандартными, как правило, определенная локализация ощущений происходит в областях, прилегающих к железам эндокринной системы. Именно этот феномен послужил причиной возникновения неуловимой мистической физиологии, материальный субстрат которой уже больше века безуспешно пытается обнаружить наука. Будучи многократно воспроизведены, осознаны и изучены йогинами, типовые формы этих «тонких» процессов, часть которых может быть представлена в сознании даже визуально, - у тех, кто обладает образным мышлением, - легла в основу системы представлений «чакр» и «нади», а также разворачивающихся в них изменений состояния психосоматики. Наиболее известной такой системой является классификация Артура Авалона. На самом деле в различных тантрических текстах количество чакр дается совершенно различное, так же как и последовательность этапов пробуждения Кундалини. В некоторых источниках утверждается, что Кундалини возможно активизировать при воздействии на любой чакрам, и последовательность ее движения снизу вверх, как это показано в «Змеиной силе», вовсе не обязательна.
Элиаде говорит, что при поднятии Кундалини «...Переживания, о которых идет речь, являются трансфизиологическими, что все эти «центры» (чакры) представляют собой йогические состояния...». Или: «Вены» и «центры», упомянутые в трактатах, относятся прежде всего к таким состояниям, которые можно воплотить лишь на уровне сверхобычного углубления ощущений тела» (Уместно привести здесь такой, например, факт, что применение одного и того же типа наркоза для женщин, подвергающихся операции кесарева сечения, после отключения у них сознания вызывает галлюцинации практически идентичного содержания и последовательности. У тех, кто пережил клиническую смерть, часто возникает переживание необратимого всасывания в огромную трубу либо тоннель, изображенный еще на картинах Босха. В обоих приведенных случаях процессы в психосоматике и их представление в человеческом сознании оказываются одними и теми же, что и послужило причиной возникновения мистической физиологии). Известно, что тантрики делятся на два класса: верящих в единение Шивы и Шакти, - они пытаются пробудить Кундалини с помощью чисто духовных практик, и тех, кто достигает этого с помощью внешних средств, то есть жесткой практики йоги. Опасными является и тот, и другой путь, поскольку быстрота достижения целей посредством йоги, какими бы они не были, всегда обратно пропорциональна возможности сохранения здоровья и самой жизни.
Мистическая физиология упанишад и Тантры за последние сто с небольшим лет подверглась бесцеремонной теософской вивисекции, чакры были объявлены «энергетическими вихрями» или «воронками», традиционная символика безбожно перетолковывалась. На самом деле цель тантрической садханы (пути развития) - объединение в своем теле двух полярных принципов, это уже один из вариантов перелицовки классической йоги, измышления же нашего времени на эту тему представляют собой полную профанацию и худший вид суеверия.
Возвращаясь к историческим видоизменениям классической йоги, отметим, что как на протяжении всего ведического периода индийской истории, так и после него йога произвольно видоизменялась известными философскими школами, а также в силу личного разумения бесчисленными аскетами, магами и йогинами-одиночками, - это были сугубо арийские интерпретации.
По мере того как с течением времени местные аборигенные культы стали смешиваться с представлениями Вед и набирать силу, как бы «переваривая» религиозные представления пришельцев, возник собственно индуизм, когда к ведическому пантеону были причислены доарийские боги и жрецы, служащие этим богам были возведены в брахманское сословие. Вместо Брахмы главным божеством становится Шива (в переводе с санскрита буквально «сивый», «седой»). Знаменитый древнеиндийский эпос «Махабхарата» ставит знак тождества между Брахманом упанишад и Вишну (а также Кришной, как его земным воплощением), и обращен к народным массам. Йога «Махабхараты», данная в ее шестой, известнейшей книге, называемой «Бхагавадгита»(буквально «Песня Бхагавата», Кришны) и книге седьмой, «Мокшадхарме» («Основе освобождения»), коренным образом отличается от йоги Патанджали по своей этической и социальной направленности. Основной упор в «Гите» делается не на личное спасение путем ухода от мира и непрекращающейся практики йоги, но на достижение уравновешенности и на этой основе - искусства в повседневных действиях. Йогин не должен покидать мир, напротив - он должен жить в самой гуще социума, не уклоняясь ни от чего, единственное условие спасения заключается в систематической практике йоги и непривязанности к плодам своих действий. «Йога - это равновесие», - вот определение «Гиты», она исключает из понятия «йогин» представителей «чистого созерцания», мотивируя это тем, что способность к последнему не определяет еще нравственной установки человека .
Идеалом становится не погруженный в самадхи аскет, но активная личность, которая способна переживать чужую боль как свою. Именно такая интерпретация сделала и саму «Гиту», и ее йогу необыкновенно популярными в индийском обществе того времени, и такое положение сохранилось до наших дней. Лишь бескорыстная деятельность, в том числе и йога ведет к освобождению. Следующая линия видоизменения - буддизм. Если Будда и отверг впоследствии учение двух своих учителей йоги, то лишь потому что превзошел их в этом деле, - так утверждает легенда. Буддизм не отрицает йогу, он видоизменил и дополнил ее классическую технологию, и в дальнейшем появилась его специфическая йога. Способы спасения, которым учил Татахагата (один из эпитетов Будды, переводится «так приходящий» или «так уходящий», причем оба значения равносильны) целиком основаны на йогической технологии, причем до такой степени, что известнейший ученый Ф.И.Щербатской определил буддизм как йогу. При этом буддисты равно отвергали как учение Вед, так и традиционную психотехнику в ее философском «оформлении», а также разнообразные исторические варианты. Следующее свое, быть может, самое существенное преломление йога получила в тантризме, который объединил в себе массовые народные культы, и начиная примерно с шестого века нашей эры, занял ведущие позиции в индуизме и буддизме, особенно тибетском, получившим название «Ваджраяны» или «алмазной колесницы». Буддийские Тантры делятся на четыре класса, два последние из них считаются наивысшими и относятся к чисто йогическим способам познания истины. В тантризме впервые за всю историю Индии главенствующее положение в пантеоне занимает Великая богиня и различные ее ипостаси, что говорит о победе мировоззрения доарийских культов туземных племен.
Тантризм утверждал, что в эпоху темных времен Кали-юги все предыдущие традиции, включая Веды, неадекватно обеспечивают освобождение, которого можно достичь только превращением в йогический ритуал самых обычных действий повседневной жизни (в чем можно увидеть непосредственную связь с тотальной буддийской випассаной), включая сексуальные. «Калачакра-тантра» («тантра «Колеса времени») утверждает, что Будда в ответ на вопрос некого царя поведал ему, что Вселенная содержится в теле каждого живущего человека, и отверг традиционные принципы аскетизма.
даже самый общий и поверхностный анализ истории развития йоги в Индии и окружающих ее странах, в том числе исторически подвергнувшихся влиянию буддизма, позволяет увидеть, что практические методы йоги, изложенные в работе Патанджали, - это явление, существовавшее раньше любых религий и философских систем, как сказал поэт «...Древней Китая или Греции, древней искусства и эротики...», - йога в своем изначальном виде это то, что было до всего этого. Быть может, ее корни уходят в историю загадочных исчезнувших цивилизаций долины Инда, письменность которой до сих пор не прочитана, хотя наличие йоги в этой культуре неоспоримо.
В Японии буддизм трансформировался в дзэн, после завоевания значительной части Индии мусульманами в результате культурной диффузии возникли не только такие шедевры, как Тадж-Махал, но и «мусульманская йога», которую практиковали суфии.
Вначале йогов-мусульман называли факирами, чтобы отличать их от йогов-индуистов, буддистов и последователей Патанджали, затем этим словом окрестили фокусников и чародеев, в основном йогов-одиночек, которые зарабатывали себе на пропитание демонстрацией «чудес», в том числе и телесных. Хотя на Западе понятия «факир» и «йогин» иногда смешивают, это не совсем правомерно, поскольку разница между ними примерно такая, как между странствующими монахами-аскетами и бродячими акробатами в городах средневековой Европы.
В рамках грамотной реализации одной только Хатха-йоги полностью решаются и задачи оздоровления тела, и уравновешения психики, - именно эти проблемы являются наиболее насущными для человека западного образа жизни.
Моя задача как автора этой книги - демонстрация возможностей целесообразного, оправданного, дозированного и разумного включения практики классической йоги в обычную человеческую жизнь.
Следуя подходу «Бхагавадгиты», я считаю, что жизнь существует не для йоги, но она - для жизни, являясь наилучшим на сегодняшний день средством адаптации личности к социуму и своему собственному бессознательному.
В книге мною подробно описан лично опробованный на протяжении многих лет и успешно использованный за это время большим количеством людей способ дозированного включения систематической традиционной практики йоги в самую тривиальную повседневность, и эффекты, которые можно от этого получить. Йога - это не «спорт богов и героев», как говорил когда-то о серфинге Джек Лондон, это систематическое узнавание себя, налаживание контакта со своим собственным телом и психикой, медленная, постепенная, скрупулезная работа с неизменным великолепным результатом.
Кроме того эта книга является попыткой снять оппозицию между двумя крайностями в подходах к йоге и ее возможной незаменимой роли в третьем тысячелетии. Согласно одной из них для достижения успеха йогин должен «умереть» для обычной жизни, полностью выпасть из социума, только тогда цель учения - спасение - может быть достигнута.
Другая крайность отвергает саму возможность духовного роста в современных условиях развития технологии и соответствующего упадка культуры и нравственности. По моему глубокому убеждению, оба этих подхода неверны. На то и дан человеку ум, чтобы, избегая крайностей, находить компромиссный и наиболее эффективный путь в лабиринтах нашего мира.
Замечательно высказался на эту тему Саша Черный: «Одни кричат: «Что форма? Пустяки! Когда в хрусталь налить навозной жижи - не станет ли хрусталь безмерно ниже?»
Другие возражают: «Дураки! И лучшего вина в ночном сосуде не станут пить порядочные люди». Им спора не решить... А жаль! Ведь можно наливать...вино в хрусталь.
Просто на время ежедневной практики йоги человек действительно должен полностью устраниться из привычного мира, подобно герою рассказа Уэллса «Дверь в стене», но выйти из него только на определенное время, в течение которого происходит полное восстановление, что дает возможность всегда сохранять наилучшую форму и с максимальной эффективностью реализовать свою жизнь.
Классическая йога как феномен древней культуры должна занять свое достойное место в арсенале средств усиления личностного потенциала современного человека и решении многих проблем цивилизации.
В час, когда капля касается водной глади,
Воздух мутится, и кто-то подходит сзади,
Что, - говорит, - по силам тебе твой опыт?
Нет, - отвечаю я, переходя на шепот...
Светлана Кекова
Жизнь можно определить как процесс извлечения смысла или порядка из окружающей среды. Мыслители всех времен утверждали, что с философской точки зрения человека, как такового, изначально не существует, и его реальное появление в пространстве этого мира есть не факт, но акт. Человек есть, прежде всего, не что иное, как усилие стать человеком, усилие непрерывное во времени пока длится жизнь.
Одним из способов стать состоявшимся, «полновесным» и в то же время свободным человеком в этом мире является индийская йога в ее классическом, известном тысячи лет варианте.
Сочетание многолетней, систематической и познавательной работы в йоге с полным вовлечением при этом в повседневное существование рядового жителя страны под названием Россия позволило создать в итоге такую частную структуру действий, с помощью которой мне удается извлекать определенный опыт из прожитого, а также смысл и понимание - из этого опыта. Иными словами я уже давно держусь или «состою» в йоге даже не для того чтобы получать от ее практики что-то конкретное, оно приходит само собой и побочно, но целиком и полностью для выявления через свою собственную природу законов, присущих этому миру и, как сказал бы дон Хуан, безупречного следования им. Может быть это и есть нечто, называемое просветлением, когда в результате прилагаемых к себе усилий определенного рода постепенно рассеивается мрак непонимания по факту твоего персонального присутствия на этой земле.
В результате долгой, истинной и систематической работы в йоге появляется дополнительная разновидность возобновляющих себя состояний, в которых все случившееся видно с точки зрения, которой раньше просто не было, состояний, которые возобновляют причину своего собственного появления.
Йога - предмет чрезвычайно сложный, отчасти из-за того, что она имеет дело с незнакомыми для современного западного человека способами трансформации психики и необходимых для этого действий, кроме того, фрагменты единой ее технологии по ряду причин исторического характера оказались раздробленными и рассеянными на пространстве многих народов, эпох, и культур. При определенной доле удачи мне удалось сложить из фрагментов этой головоломки первоначальное произведение (для чего понадобились годы, в теории относительности такое условие называется минимально большим временем) и таким образом прийти к полному пониманию того факта, что на самом деле именно это было осуществлено мудрецами далекого прошлого. К сожалению (К счастью - для нас, читателей! :) – М.Г.), у меня не было настоящего гуру, который является ускорителем, катализатором самого процесса освоения йоги, что позволяет ученикам посредством эффективной практики существенно экономить время преобразования поля обычной жизни в пространство действия новых, неизвестных человеку законов. Но с другой стороны только одна линия развития есть жесткое ограничение, а моими учителями фактически были сотни людей прошлого и настоящего, в той или иной мере посвятившие себя йоге.
Когда речь идет об использовании принципа деяния не деянием, мало кому известна его подлинная суть, а заключена она в следующем: устройство реального мира таково, что к некоторым вещам, изменениям, результатам человек не в состоянии прийти путем произвольного выстраивания шагов последовательных действий. В тех же самых процессах самоусовершенствования мы рано или поздно утыкаемся в противоречие, когда если даже и ясно, что и в какую сторону надо бы изменить, однако остается непонятным кто и как будет это делать.
Действие не действием […] есть тот шаг изменения, который не в состоянии совершить «Я», который может случиться только без его вмешательства. Создание необходимых и достаточных условий для того, чтобы некоторые события инициировались человеком, но были реализованы природными механизмами […] без человеческого вмешательства - это и есть действие не действием, к которому мы не раз будем возвращаться.
даже если мы оказывались в горах или на море, я выполнял асаны и пранаяму неукоснительно.
Где только не приходилось делать их: на траве у барака «общаги» под проливным дождем, когда нас, советских студентов, загоняли на уборку винограда; на «спальнике», застилающем пол чабанской избушки на зимнем плато Чатырдага, покрытый от самых дверей инеем и белыми усами снега; на скользком холодном кафеле во время севастопольской практики, когда от тесноты койки поставили прямо в умывальниках; после шестнадцати часов тяжелой работы в стройотряде, когда приходилось за день поднимать персональными руками до сорока тонн камня. Я не уклонялся от того, что навязывала суета обычной жизни, но тем не менее не существовало таких причин, которые могли бы нарушить регулярность моей практики асан и, как оказалось впоследствии, это имело принципиальное значение. Это было неосознанным выполнением классического познавательного условия, которое гласит: я не требую от мира, чтобы он шел мне навстречу, когда я делаю то, что мне интересно и вообще живу. Что бы не было вокруг меня - я все равно всегда могу делать то, что нужно для своего развития - сверх той повседневной рутинной работы участия, которой требует мир от каждого. Потому это почти невозможное для многих требование - работать еще и сверх необходимого, - но оно является одним из обязательных условий на любом пути к истине.
Месяц за месяцем, год, другой, третий - и ничего, кроме множества мелких травм. В описании «Прояснения...» все казалось предельно простым, бери и сгибайся как показано, но пробуешь - ничего не выходит, хоть разорвись, а как нужно сделать для того, чтобы получилось - не понятно. Сколько не стараешься, в итоге лишь возникают неприятности, на мне живого места не осталось за первые годы слепой практики на одном энтузиазме, все это было не опасным, но раздражало и угнетало до чрезвычайности, ведь самое простое - асаны, и никакого толку! В конце концов, я пришел в ярость и дал себе клятву, что носа не суну в медитацию, прежде чем до конца не разберусь с телом и не пойму, как в этой чертовой головоломке одно увязано с другим.
Однако даже мое упорство не давало желаемых результатов, и я уже начал сомневаться в своих способностях касательно йоги, как вдруг заметил одну простую вещь, навеянную, видимо, перманентным травматическим состоянием разных участков бедного своего тела, которое уже давно решило, что его хозяин обезумел, без конца стараясь придать телу недоступную для него форму. Я поймал себя на том, что если вкладывать поменьше дурной силы, поскольку от этого возникает напряжение либо просто боль в травмированных местах, то асаны даже как-то лучше и получаются. Так в мое сознание, омраченное глупым желанием приобретения гибкости, похожей на ту, которой обладал знаменитый йог, впервые проник луч света истины в образе возможности расслабления. «Думай!» - еще раз приказал я себе, и события наконец сдвинулись с мертвой точки. Я начал понимать, что должно иметь место соответствие моих действий с телом эмоциональному и ментальному состоянию, в которых они происходят. Это необходимое условие понимания, осуществления коммуникации, создания такой ситуации, когда скажем, тот же Онегин по-настоящему услышит Татьяну. Все вроде бы способны слышать, но на самом деле это случается только тогда, когда говорящий и слушающий соответствуют друг другу по состояниям. Следовательно, на время практики асан необходимо было каким-то образом «уравнять» параметры функционирования тела и сознания, привести их во взаимно однозначное соответствие.
Чтобы организм в состоянии был согнуться до возможного на сегодня предела гибкости необходимо его полностью расслабить. При осуществлении этого процесса наступает особое состояние сознания, когда материя оставленного в покое организма «течет» в форме сама собой, до реальной на сегодня границы сгибания, за которую не зайти, до которой невозможно даже добраться каким-либо усилием мышц или воли. Вскоре стало абсолютно ясным, что прирост гибкости в асанах есть в чистом виде производная от содержания сознания, точнее - от степени отсутствия в нем материала повседневности. И кроме того - если обычный я, повседневный и неизменный руковожу этими действиями, то в йоге тела именно то что я хочу сделать как раз и не получится.
Именно в это время в мои руки наконец-то попал перевод комментария Вьясы на «Сутру» Патанджали, выполненный одним из наших энтузиастов, владеющих английским, и я потрясенно прочитал шлоку (нумерованную строфу) сорок седьмую второй главы: «При расслаблении тела или сосредоточении на бесконечном асана достигается». Это было как гром среди ясного неба: вот оно, главное, то, что нужно! Почему же об этом нет ни слова в «Прояснении йоги», ни где-либо еще!?
И когда я начал сравнивать результаты, возникавшие как следствие практики асан по комплексам Айенгара (правда, весьма мною усеченных в целях экономии времени и сохранения тела на минимуме перегрузки), но в ключе, предписываемом «Сутрой», с тем, что у меня получалось ранее при стандартном человеческом подходе, принятом в нашей типовой повседневности то понял, что наконец-то вышел на нечто фундаментальное.
В процессе работы над книгой жизни стало окончательно ясным, что сутью йогической практики является не что иное, как создание возможности переключения естественных процессов в близкие типовым, но немного иные, эквивалентные, допускаемые пластичностью психосоматики, режимы функционирования. Что прямой регулировки работы внутренних органов и состояний психики не существует, и пресловутая волевая основа йоговских феноменов, - как мы это обычно понимаем (включая чудеса факиров), это легенды, поскольку человеческая воля и ум в данном случае могут быть задействованы только косвенно, для создания условий, при которых начинает спонтанно осуществляться ожидаемая возможная перестройка процессов восприятия, дыхания, движения, работы внутренних органов, психики, короче говоря – всей жизнедеятельности в целом. И такая косвенная регулировка, приводящая к желаемым результатам, и есть главное искусство йоги - «действие не действием», управление природной спонтанностью в допустимых самой же природой пределах.
По определению позы йоги предназначены для очищения и оздоровления тела - это написано и повторено бесчисленное количество раз, сделавшись тривиальностью, общим местом. Но мало кто способен увидеть за этим решающий момент, который может быть озвучен так: даже только для обеспечения прироста телесной мобильности, в просторечии называемой гибкостью, необходимо в совершенстве овладеть релаксацией тела и сознания, а это подразумевает полную остановку на какое-то время всех телесных, ментальных и эмоциональных движений, снятие физических и нервных усилий или напряжений, с ними связанных.
С одной стороны такая направленность работы оздоровляет тело, с другой - дает возможность получить в процессе практики различное по глубине торможение отдельных участков коры мозга, которое, по сути, и является базой для высших ступеней йоги. Иными словами, классическая практика асан всегда имеет медитационный характер. И уже на этой основе в дальнейшем осуществляется сама медитация - процесс перераспределения информации в психике, спонтанная информационная инфильтрация (проникновение, просачивание) бессознательного в структуру личности, организованная различными способами в зависимости от ведущей репрезентативной системы данной личности.
Природа устроена таким образом, что с биологической точки зрения время всегда работает против живых организмов, о каком бы уровне сложности их организации не шла речь. С момента появления человека на свет энтропия процессов жизнедеятельности постоянно увеличивается, время всегда влияет отрицательно. И только посредством практики йоги мы можем дискретно, на определенном промежутке менять его знак на противоположный, создавая такие условия функционирования тела, при которых упомянутые процессы развиваются в ключе больше «за», чем «против». Другими словами «цена» жизнеобеспечения при грамотных занятий асанами становится минимально возможной, возникает регенерация психосоматики, временно блокируя существенно увеличенную влиянием социума скорость процессов накопления энтропии. Классическая йога - сильнейшая психофизиологическая разгрузка, регенерационный, но никак не затратный режим деятельности
Концепция «Гиты», трактующей йогу как равновесие в действиях, вполне ясна: при систематической практике асан в медитационном ключе (согласно предписанной «Сутрой» технологии) структура психосоматики настраивает себя сама, и качество адаптации человека ко внешним и внутренним влияниям резко возрастает, повышая тем самым и эффективность любых его действий.
Модель психики по Юнгу и его оценка роли бессознательного почти один к одному отражает последовательность трансформации личности в реальной практике йоги, но в его концепции не представлены надежные способы работы с телом, которые могли бы естественно привести к необходимым изменениям сознания, метод базируется только на действиях в рамках сознания, что является сложным, ограниченным по эффективности и весьма нестабильным процессом, требуя высочайшей квалификации аналитика.
Чтобы проработать тело в пределах, необходимых для его очищения совместно с сознанием, совсем не нужны двести шестьдесят четыре асаны. И сотня их будет совершенно излишней, совсем не важно на самом деле какое их количество выполнять, главное знать - как и для чего.
«Будучи освоенной, асана способна уничтожать болезни и даже обезвреживать яды. Если не можешь овладеть всеми асанами, овладевай одной, но добейся в ней полного удобства» («Шандилья-упанишада»,1,3,12-13). Потребное количество выполняемых человеком асан и степень их сложности определяется особенностями, исходным состоянием ученика и задачами, которые он перед собой ставит.
Есть много дорог к самореализации, например - любовь. Но мы же никогда заново не изобретаем любовь, честь, милосердие, - они в человеческом мире уже есть, мы их получаем если нам удается оказаться в такой структуре сознания или действия, которая называется любовью, или милосердием, или йогой. И в каждой из этих структур и рожденных ею состояниях души до нас побывали миллионы людей.
И где они? Где эти миллионы честных, милосердных, влюблённых йогов? Автор очень часто упоминает о фактах профанации йоги (или всеобщего разрушения загнивающих организмов американцев), и ни разу – о достаточно больших группах людей, добившихся в йоге или с помощью йоги (впрочем, как и с помощью милосердия) успехов в самореализации. Ну, зарегистрировано в Лондоне триста тысяч занимающихся. Но каковы их успехи, если большинство из них (потому что большинство людей – вообще таковы) слепо следуют за учителем, а учитель, вдобавок, из «школы Айенгара»?
Мы всегда именно изобретаем (точнее, открываем) дороги самореализации заново. В том числе йогу. Я не представляю, как можно что-то понять, не исследуя это. Йогу должны исследовать не только профессионалы, но любой, кто хочет получить результат. Исследовать – значит, в частности, ставить эксперименты и получать как положительные, так и отрицательные результаты.
Перед вами попытка целостного представления сути древнего искусства, которую автор предпринял на свой страх и риск, стараясь по возможности избегать пафоса, громких слов и заглавных букв, и не мне судить, что из этого получилось. Если что-то полезное, то уместно будет вспомнить слова, которые любит повторять Беллур Кришнамачар Сундарараджа Айенгар, мой первый заочный наставник в йоге: «Хорошая книга - лучше плохого учителя».